Podvodnik

Други! Подскажите, пжста, состояние дороги и снежную обстановку от Ярославля до Великого Устюга - дети с внуками к Деду Морозу собрались 1-2 января.

Скорее, дизайнер с кульманом

Это хоть и "друзи" наши заклятые...

Такой тонкий юмор и сарказм у Гафта, что это можно в любой раздел.

Попса дробит шрапнелью наши души, Ее за это не привлечь к суду. Часть поколенья выросла на чуши, И новое рождается в бреду… О, Солнышко лесное, чудо-песня! Как мы в неволе пели, чудаки! Пришла свобода, стали интересней Писклявые уродцы-пошляки… Слова — ничто, есть вопли вырожденья. Тот знаменит, кто больше нездоров. Кто выйдет петь без всякого стесненья, Без совести, без страха, без штанов. Где песня, чтобы спеть ее хотелось? Слова — где, чтоб вовеки не забыть? Ну, что горланить про кусочек тела, Который с кем-то очень хочет жить? С телеэкрана, как из ресторана, Для пущей важности прибавив хрипотцы Они пудами сыплют соль на раны, Как на капусту или огурцы. В халатике бесполая фигура Запела, оголившись без причин… Противно это. Спой нам, Юра, О женской теплоте и мужестве мужчин. Валентин Гафт . "Юрию Визбору"

Только надо проехать разделительный барьер, развернуться - и вот вам щасте!

Последняя ночь колдуна Сергей Лукьяненко Дождливой осенней ночью, когда тучи скрывали Луну и звезды, холодные капли барабанили по крышам, а ветер плакал и стонал за окнами, в своей маленькой квартире на последнем этаже высотного дома умирал старый колдун. Колдуны никогда не умирают днем или в хорошую погоду, о нет! Они всегда умирают в грозу, бурю, снежный буран, в ночь когда извергаются вулканы или случается землетрясение. Так что этому колдуну еще повезло – шел всего лишь сильный дождь. А в дождь умирать легко. Колдун лежал на кровати, застеленной черными шелковыми простынями и смотрел на свой колдовской стол. Там искрились разноцветными огнями пробирки и реторты, капали из змеевиков тягучие мутные жидкости, в стеклянных плошках росли светящиеся кристаллы… Колдун сморщился и позвал: – Фрог! Со старого шкафа, уставленного древними книгами в кожаных переплетах, лениво спрыгнул толстый черный кот. Подошел к кровати, запрыгнул колдуну на грудь. Тот захрипел и махнул рукой, сгоняя кота. – Звал? – усаживаясь в ногах, спросил кот. Говорить умеют почти все коты на свете. Но немногие их понимают. Колдун – понимал. – Я умираю, – сказал колдун. – Знаю, – ответил кот равнодушно. – И ради этого ты звал меня? – Скажи, что со мной будет? Фрог прищурился и посмотрел над головой колдуна. Как известно, все коты умеют видеть будущее. – Ты умрешь на рассвете, когда далеко за тучами встанет солнце. Тебе будет так же больно, как той женщине, что ты проклял. И так же страшно, как тому мужчине, на которого ты навел порчу. Когда ты станешь задыхаться, я сяду тебе на горло, поглажу твои пересохшие губы своей бархатной лапкой, поймаю твой последний выдох – и отнесу своему хозяину. Так было задумано, так есть и так будет. Колдун покачал головой: – Я проклял женщину, которая утопила своего ребенка. Я навел порчу на мужчину, из-за которого она это сделала. – Какая разница? – ответил кот. – Ты колдун. Ты заключил договор с тем, кому я служу. О, нет, нет, не хочу иметь с ним ничего общего! Но девять жизней – это девять жизней, колдун. Их приходится отрабатывать… Красный язычок мелькнул между острыми зубками – Фрог на мягких лапках пошел к изголовью кровати. – Хочешь, колдун, я помогу тебе? Мои лапки могут быть очень сильными, а твое дыхание такое слабое… Колдун поднял правую руку – из пальца выскочила злая синяя искра и ужалила кота в нос. Тот с возмущенным мявом взвился с кровати и заскочил на шкаф. – Не спеши, – тяжело сказал колдун. – У меня есть еще время… до восхода солнца. И у меня есть последняя ночь колдуна. – Глупые, наивные, постыдные надежды, – фыркнул со шкафа кот, сверкая глазами. – «Если в ночь своей смерти колдун найдет невинную душу, которую терзает горе, и сможет прогнать это горе без остатка – он будет прощен». – Да, – сказал колдун, садясь на кровати. – Ты кот колдуна, ты знаешь. – Где ты найдешь в этом городе невинную душу? – спросил кот. – А знаешь ли ты, что ты должен развеять горе, не причинив зла никому… – Знаю, – пробормотал колдун. – Никому, кроме самого себя, – закончил кот. Глаза колдуна потемнели: – Эй, кот! Еще вчера этого дополнения не было и в помине! – Но я кот колдуна – и я произнес эти слова, – сказал Фрог. – Извини. Ничего личного. Но девять жизней – это, все-таки, девять жизней. Колдун ничего не ответил. Тяжело поднялся и пошел к своему столу, где над спиртовкой, в колбе толстого мутного стекла кипела и пузырилась черная вязкая жижа. Минуту колдун смотрел на нее, а потом снял колбу с огня и одним глотком выпил последнюю в мире кровь дракона. В глазах его заплясало пламя, плечи расправились, он вдохнул полной грудью и перестал опираться на стол. Даже кровь дракона не могла отвратить его смерть – но, хотя бы, он умрет не беспомощным. – Эй, кот… где кристалл? Кот следил за ним со шкафа и молчал. Колдун сам нашел магический кристалл – на кухне, спрятанный среди коробок с овсяной кашей и банок с рыбными консервами. Вернулся в комнату, освещенную привычным светом ламп в кроваво-красных абажурах. Водрузил кристалл на стол – и вгляделся в него. У злых колдунов магический кристалл черный или красный. У тех, что считают себя добрыми – прозрачный или белый. А этот кристалл был грязно-серый. Под взглядом колдуна он засветился, изнутри проступили картинки – мутные, нечеткие. Колдун смотрел в кристалл. И видел, как ворочаются без сна в своих постелях люди – обиженные и мечтающие обидеть, преданные и собирающиеся предать, униженные и готовящиеся унижать. Горе терзало многих, но чтобы прогнать это горе – колдуну пришлось бы причинить еще большее зло. – Зачем ты тратишь последнюю ночь своей жизни на глупости? – спросил кот. – Когда настанет моя последняя ночь, я пойду к самой красивой кошке… Колдун засмеялся и прикрыл кристалл рукой – будто опасался, что кот сумеет там что-нибудь разглядеть. Из своей кроваво-красной мантии он выдернул длинную нитку, от валяющегося на столе засохшего апельсина оторвал кусочек оранжевой корки. Желтый листок бумаги, зеленый листик от растущего в горшке цветка, голубая стеклянная пробка, закрывавшая пробирку, капля синей жидкости из пробирки, фиолетовый порошок из склянки. Колдун смешал все это в своей ладони – и, не колеблясь, поднес ладонь к огню. Очень многие заклинания требуют боли. Колдун давно уже боли не боялся. Ни своей, ни чужой. Он стоял у стола, держал руку над огнем – пока семицветное сияние не запылало в ладони. А потом бросил сияние через всю комнату, через стекло, через ночь – куда-то далеко-далеко и высоко-высоко. – Ну-ну, – скептически сказал кот. – Ты хороший колдун. Но туда тебе не войти – даже по радуге. Колдун потрогал радужный мостик. Тот пружинил и пах медом. Тогда колдун осторожно забрался на радугу и пошел вверх, сквозь стену, ночь и дождь. – Ну-ну, – повторил кот. Свернулся клубочком, так, чтобы наружу смотрел один глаз, и стал ждать. А колдун шел по радужному мосту. Идти было тяжело, он быстро промок. Далеко внизу горели редкие огоньки в городских окнах, но вскоре их скрыли тучи. Молнии били вокруг колдуна, оглушительно гремел гром. Радужный мост дрожал и изгибался, будто хотел сбросить колдуна вниз. Он шел. Потом гром стал греметь все тише и тише, все дальше и дальше. Молнии слабыми искрами мельтешили внизу. Откуда-то сверху полился солнечный свет – и колдун опустил лицо. А радужный мост уткнулся в Радугу – и растворился в ней. Колдун осторожно вышел на Радугу. Казалось, она занимала небо от края и до края. Только выше было еще что-то, но колдун предусмотрительно не поднимал глаз. Он осмотрелся – очень, очень осторожно. Если бы не Радуга под ногами, он бы подумал, что стоит в лесу. Высокая зеленая трава, тенистые деревья, журчащие ручьи… Пахло медом и свежей водой. Колдун сел под деревом и стал ждать. Откуда-то из кустов выбежал большой черный пес. Замер, удивленный. Подошел к колдуну, лизнул его в руку. Колдун потрепал пса за уши. Пес еще раз лизнул его – и убежал. Колдун ждал. Прошел, может быть, целый час. Послышался шум, частое дыхание – и к колдуну бросился маленький рыжий пес. – Хозяин! – пролаял пес, тычась в его руки. – Хозяин, ты пришел! Колдун обнял собаку, которая была у него давным-давно – в детстве, которое бывает даже у колдунов. Уткнулся лицом в собачью морду и из его глаз потекли слезы. – Да, – сказал он. – Я пришел. – Почему ты не шел так долго? – спросил пес. – Ты ведь стал таким умным, ты даже можешь подняться на Радугу, я знаю! А почему ты больше никогда не держал собак? Неужели ты нас больше не любишь? – Я стал колдуном, – ответил колдун, гладя пса. – Колдуну не положено держать собаку. Прости. К тому же я знал, что на Радугу меня пустят лишь один раз. А я знал, что однажды мне надо будет прийти… туда, куда уходят все собаки. Видишь ли… я умный колдун… – Ты самый умный, хозяин, – собака ткнулась в его щеки, слизывая слезы. – Ты ведь пришел за мной? – Сегодня ночью я умру, – сказал колдун. – Никто и ничто в целом мире этого не отменит… – Ты придешь ко мне… на Радугу? – робко спросил пес. Колдун молчал. – Или мне можно будет пойти к тебе? – О, – колдун засмеялся, – не стоит. Я уверен, тебе не понравится. Там обещает быть слишком жарко… – Хозяин… – Этим вечером у маленького мальчика из нашего города умерла собака, – сказал колдун. – Ее сбила машина. Найди ее… я отведу ее назад. – И она будет с хозяином? Колдун кивнул. – Я найду, – сказал маленький рыжий пес. – Сейчас. Только погладь меня еще раз. Колдун погладил своего пса. – А мне можно будет пойти за вами следом? – спросил пес. – Мне не унести вас обоих, – сказал колдун. – А мы пойдем сквозь грозу. Ты же всегда боялся грома, помнишь? Иди… будь хорошей собакой. Иди! У меня совсем мало времени. Через два часа маленький мальчик, проплакавший всю эту ночь, задремал – и тут же проснулся. Холодный мокрый нос ткнулся в его лицо. Мальчик обнял свою собаку, пахнущую грозой и, почему-то, медом. Окно было открыто, грохотала гроза и струи дождя летели в комнату. Странная туманная радуга мерцала за окном. – Твою собаку всего лишь контузило ударом, – сказал кто-то, стоящий у постели мальчика. – Она отлежалась и прибежала домой. Понимаешь? Мальчик закивал. Пусть так… – Твои родители… не беспокойся. Они тоже с этим согласятся, – сказал колдун. Подошел к окну и шагнул на остатки радужного моста – выцветшие, истончившиеся. Пропали красный и оранжевый, синий и фиолетовый цвета. Но мост еще держался. Колдун устало пошел по воздуху дальше. Мальчик за его спиной крепче обнял свою собаку и уснул. Колдун медленно добрел до своего дома. Прошел сквозь закрытое окно. Где-то за горизонтом готовилось взойти солнце. – Хитрый? – спросил Фрог. Кот сидел у магического кристалла, раскачивал его лапой. – Приготовил все напоследок? Невинная душа – ребенок, горе – умерший пес? Хитрый! А как это ты причинил горе себе? Колдун посмотрел в глаза кота – и тот осекся, замолчал. – Я выполнил условие, – сказал колдун. – Передашь тому, кому служишь… моя душа свободна. Он лег на черные простыни и закрыл глаза. Последние капли драконьей крови выцветали в его глазах. Далеко за тучами вспыхнула желтая корона встающего Солнца. – Мяу! – заорал кот возмущенно. Прыгнул на постель колдуна. – Обманул… обманул? Думаешь, обманул? Ничего личного… но, понимаешь ли… девять жизней… надо отрабатывать… На мягких лапках кот подошел к лицу колдуна и улегся ему на шею. Колдун захрипел. Кот смущенно улыбнулся и протянул лапку к его рту. Из бархатных подушечек выскользнули кривые желтые когти. – Ничего личного, – виновато повторил кот. – Но… девять жизней… В эту секунду последние остатки радужного моста – зеленые, будто луга Радуги, вспыхнули и растаяли дымком. И одновременно, разбив стекло, в комнату кубарем вкатилась маленькая рыжая собачка – мокрая, дрожащая и очень, очень сосредоточенная. – Мяу! – растерянно сказала черная тварь на шее колдуна. В следующую секунду собачьи челюсти сжались на ее шее, встряхнули – и отшвырнули прочь. – Ничего личного, – сказал пес. – Но у меня одна жизнь. Он вытянулся на постели и лизнул соленое от слез лицо колдуна. Где-то за окном тучи на миг расступились, в глаза колдуну ударил солнечный луч. Колдун зажмурился и пальцы его что было сил вцепились в черные простыни. Но свет все бил и бил колдуну в веки. Тогда он открыл глаза. Пес что-то пролаял – и колдун понял, что больше не слышит в лае слов. Но так как он был умный человек, то встал и пошел на кухню – варить овсяную кашу с сосисками. А маленький рыжий пес в ожидании завтрака остался лежать на теплой постели – как и положено умному псу.

Ох как хочется поздравить Вас с окончанием (почти) мытарств на Дорожной улице! ПРАЗДРАВЛЯЮ!

А всё думал - номер знакомый. Только сегодня вспомнил - я же Вашу мафынку в Бутово как-то фиксировал на стоянке! И даже здесь выкладывал.

Зенненхунды "синими" не бывают! :)))) Да и помимо собачек наклеек хватает.

А также колготки, платья и прочая синтетика в женской одежде.

Вчерась на МКАДе долго тёрлись боками с 820 бортом. Побибикались, помахали ручками. Свои люди!

Человек сидел на самом краю обрыва. Трудно решиться, даже если пришел самый последний край. Трудно сделать последнее движение. Он смотрел вниз и бездна вглядывалась в него и манила. — Подвинься! — сказал голос справа. Человек повернул голову. Большой черный кот с белой полосой на лбу стоял рядом. Человек не удивился. Чему ещё может удивляться тот, кто сидит на самом краю? Он подвинулся и кот сел рядом. — Любовь, женитьба, дети, ссуда на квартиру и машину? — спросил пушистый. — Точно — ответил человек. Всё правильно. А платить нечем, нет денег. Какой я им отец и муж, если не могу. Им будет лучше без меня. — Вот оно что! — протянул кот. Да у меня то же самое, только без ссуды. Мы с тобой вроде как друзья по несчастьям. Видимо, прыгать вместе придется. Человек посмотрел на кота. А я и не знал, что у вас тоже такие проблемы. — А то! — ответил кот. — А знаешь? — сказал он. Если ты не против, то прыгнем через часок. Ты бы угостил меня напоследок виски, очень уж я люблю его. — Да неужто пьешь? — удивился человек. — Бывает — ответил кот. — А у меня денег нет — сказал человек и полез в карман. Бумажка зашуршала между пальцами. — Ты смотри! — удивился он, откуда бы? Откуда она взялась? И он вытащил пятьдесят долларов и долго их рассматривал. Потом встал и они с котом пошли в самый большой бар. Кот сказал, что ему там очень нравится. Человек сел и заказал на все деньги виски. — Для меня и кота — сказал он и официант поперхнулся, но привычка выполнять заказы взяла своё. А потом они пили, говорили и плакали, а потом обнимались и смеялись вспоминая счастливые минуты жизни. А потом кто-то включил веселую музыку и они не смогли удержаться. А потом такси увезло их к дому человека. Когда кот подвел его к дому, оба были пьяны. Человек еле стоял на ногах. Он боялся звонить домой и сел возле дверей. Сел и уснул, а кот… А кот приблизил к нему свою морду. — Я ведь не забыл тот кусок мяса — сказал он. Помнишь, тот из бутерброда, который ты отдал мне. Это был самый вкусный ужин в моей жизни. Мой последний ужин, а ты съел кусок хлеба потому что отдал своё мясо голодному, мокрому, черному коту на углу. Это был я. Я не забыл тебя. Спи спокойно. Теперь есть у тебя свой кошачий ангел, а мы своих не сдаём. Кот развернулся и вышел на улицу. Большие черные крылья раскрылись за спиной и он взлетел в черное ночное небо. Туда, к звездам. Туда, где живут ангелы и все светлые души. А наутро хозяйка самого большого бара, которую все называли Железная леди за характер и тяжкую судьбу пришла на работу. Официант смеясь рассказал ей про странного плохо одетого мужика с пятьюдесятью долларами, который говорил, что напротив него сидит черный кот. Железная леди побледнела и схватилась руками за горло. — Черный с белой полосой на голове? — спросила она. — Да- ответил официант. Откуда вы знаете? Знаю- сказала она. Это был он. И она бросилась к телефону и долго звонила в службу такси упрашивая дать ей номер того, кто вчера отвозил мужчину от их бара. А потом выгребла всё из кассы, а потом поехала к банку и сняла все деньги. А потом достала заветную старую коробку из под туфель с надписью 1875 год. Она сложила туда пачки денег и поехала на такси к тому дому. Дверь ей открыла маленькая женщина в старом халатике. За него держались двое детишек. Мальчик и девочка. — Я приехала отдать вам коробку, которую вчера забыл ваш муж” сказала Железная леди. Женщина взяла тяжелую коробку и открыла её. — Боже мой! — вскрикнула она и уронила её на пол. У моего мужа не может быть столько денег. — Это от друзей — сказала хозяйка бара. — Нет у моего мужа друзей — ответила женщина и вообще никого кроме нас нет. — Теперь есть — сказала Железная леди. Теперь у него много друзей. Мы все его друзья и она обняла маленькую женщину. — Я не могу вам всего объяснить, но вы должны взять эти деньги — сказала хозяйка бара. Это мой долг ему. Так надо. Возьмите для детей. И она повернулась и пошла, а маленькая женщина в стареньком халатике долго смотрела ей в след. Железная леди сидела на скамейке. Сигарета дрожала в руках, а по щекам текли слезы. Она вспомнила, как черный кот с белой полосой пришел к ней, когда наступил самый последний день. Он пришел и не дал ей сделать тот последний шаг с обрыва. А на следующее утро к ней домой постучал странный, смешной и толстый хозяин картинной галереи в дорогом костюме и долго доказывал ей, что она забыла у него вот эту самую коробку с надписью 1875 год набитую деньгами. А потом он умаявшись стал перед ней на колени и просто попросил взять всё это. Просто, потому что так надо. На эти деньги она открыла самый большой и самый лучший бар в городе. А ту галерею ей так и не удалось найти, хотя потом она объездила весь город. Так и хранилась у неё эта коробка из под старых туфель. А теперь вот понадобилась. Пригодилась. Железная леди встала и пошла. Она шла просто по улице. А черный кот смотрел на неё и улыбался. Он знал, что коробка пойдет дальше. Пойдет дальше между людьми и обязательно попадет в руки тому, кто не пожалеет своего последнего куска для голодного, мокрого и дрожащего от холода кота. Не спешите прыгать с обрыва. Не спешите. Может быть у вас за спиной стоит черный кот с белой полосой на голове. Он никогда не забывает. Никогда. И обязательно придёт. Надо только верить... Олег Бондаренко.

- Итак, вы утверждаете, что вы из 2019 года, а вовсе не еретик и не сумасшедший и вас не надо жечь на костре. - Д-да. - Ну, что же. Предположим я вам верю, но вот все остальные отцы инквизиторы - нет. Но, ведь не так уж сложно проверить ваше утверждение. Если вы из будущего, то вы знаете, что будет происходить. Итак, когда закончится правление Людовика IX? - Эмм… Я не помню, очень частная дата. - Допускаю. Тогда так, чем кончится Восьмой крестовый поход? - Хм… Знаете, я не эксперт в истории. - Допускаю. География? - Не очень… - Математика? - Эмм, ну е равно мц квадрат. - Что? - Не важно… В общем нет. - Геометрия, быть может? - Пифагоровы штаны… Нет… - Я пытаюсь вам помочь, попробуем по другому. Может вы что-то расскажете о технологиях будущего, о мироустройстве, науках? - Ну… Земля круглая… - Спасибо, мы в курсе. Что-то еще? - Ну в наше время есть электричество… - Уже интереснее, что это? - В общем такая штука, на которой работает почти все в мире! - Можете подробнее объяснить? - Ну… Там… Электроны, бегут по проводкам… Плюс, минус… Блин… - Вы можете добыть электричество, продемонстрировать его работу? - Нет… - Хм, может хоть какие-то полезные навыки и знания из будущего у вас есть? - ... Жгите меня к херам!!! Рагим Джафаров

Это , правда, не очень серьёзный шторм, но понять можно, что происходит. Снято с мостика атомной подводной лодки.

Не знал про воскресенье.... Удачи!

Никогда не оскудеет земля русская идиотами!

Я вот не понимаю - а на хрена в Москву переться? Я с московской пропиской приехал в Видное и поставил машину на учёт за полдня. Никаких проблем. Подумаешь, номера 750. Для меня это не принципиально. Да и права там же менял. Но только по записи через ГУ.

Ложка - Папка, а ты скоро придешь? - пятилетняя Верунька вопросительно глядела своими огромными глазищами на отца. Она никак не могла понять, почему вдруг он, всегда такой добрый и веселый, сегодня какой-то хмурый и молчаливый. И играть с ней не хочет. - Скоро, Верунь, скоро. Как всех врагов победим, так и вернусь. - А когда ты их победишь, всех врагов? - Замолчала, задумавшись. - Это завтра? Да? - спросила с надеждой. - Папка, ты кроватку для моей Маняши обещал сделать, - проканючила обиженно. Отец присел перед дочкой, обнял и, поглаживая ее по белобрысой головке, нежно произнес: «Сделаем, дочка, обязательно сделаем». Прижал её к себе большими сильными ручищами и, сглотнув комок в горле, отвернулся к стене. Внезапно, повинуясь какому-то только ей понятному порыву души, Верунька протянула отцу медную ложку, которой только что кормила свою куклу. Он, помедлив, взял ее, посмотрел в ясные детские глаза и, не спеша, убрал в карман. *** Но ни завтра, ни через неделю, ни через год Верунькин папка не вернулся, чтобы сделать для куклы кроватку и поиграть с дочкой. Первое время она постоянно выбегала во двор при малейшем скрипе калитки. Все ждала - а вдруг? Тоскливо провожала взглядом чужих дядь, проходящих мимо их дома. Время шло, тянулись месяцы, а папка все так и не приходил. А она верила всей своей огромной чистой детской душой, что вот-вот, уже скоро-скоро папка победит всех врагов и придет домой. И снова заживут они всей семьей, весело и беззаботно. Мамка перестанет плакать по ночам, а сестры больше не будут обижать ее, самую младшую в семье. Где-то далеко на западе гремела война, и ее папка побеждал врагов. Верунька уже пошла в школу и в ссорах с одноклассниками всегда грозилась: «Вот придет мой папка с войны, он вам задаст». Часто, встретив на улице человека в форме, она подбегала к нему и спрашивала: «Дядя, а ты моего папку не видел»? Ходила по поселку и специально высматривала военных, чтобы задать этот вопрос. С трепетом и надеждой ждала ответа и, не дослушав его, разочарованно отворачивалась. А в сорок пятом каждый день дежурила на станции, встречая с поезда редких фронтовиков: «Ну, где же ты, папка мой»? Сейчас уже и не помнит, откуда вдруг в их жизнь вошли эти страшные три слова "пропал без вести" Как это? Без вести... Как может ее папка пропасть? Мамка снова плакала и, надрываясь на всех мыслимых и не мыслимых работах, тащила на себе четверых детей. Пропал без вести. Пенсии по потере кормильца не положено. Как приговор. Вскоре переехали в райцентр. И с работой лучше, и не так голодно. Хотя была и лебеда с крапивой, и чего только не ели, чтоб выжить. Послевоенное детство вспоминалось потом тяжело. Но ведь выжили. Ни одна из сестер с голоду не померла, всех мамка выкормила, вырастила и выучила. А вот сама надорвалась, и, выдав младшую дочку замуж, через год слегла в параличе и медленно-медленно умирала. *** Давным-давно уже истрепалась кукла Маняша. Верунька закончила школу, поступила в училище при фабрике и стала жить такой же жизнью, как и миллионы ее сверстниц. Работала, вышла замуж, рожала детей. Но мысль об отце никогда ее не отпускала. Не так отчетливо чувствовалась эта утрата, как в детстве, но отца ей очень не хватало. Как острая заноза сидела она где-то в самом глубоком уголочке ее подсознания. Бывало, мысленно спрашивала у него совета - как ей поступить. И так же мысленно сама себе отвечала за него. Когда вдруг в разговорах заходила речь о ней или семье, она никогда не говорила "мой отец", всегда только "мой папка". Как-то раз шестилетний сын Вовка подошел к ней: «Мам, а вот у нас две бабушки, а дедушек что ли не было»? «Да что ж это я», - спохватилась. Суетливо открыла сервант, достала старенький семейный альбом и протянула сыну одну-единственную сохранившуюся фотокарточку, где веселый папка сидел на крыльце их дома. - Вот твой дедушка. Вовка недоверчиво взял в руки снимок. - Это мой дедушка? - Да. Твой дедушка Егор. На следующий день она заказала в фотоателье увеличенный портрет, и с тех пор он уже постоянно висел в их доме на самом почетном месте. Все послевоенные годы, сколько она помнит, они с сестрами много раз пытались найти своего отца. Писали во все инстанции, которые, хоть как-то, хоть в малой толике могли бы помочь им отыскать хоть какие-то сведения о пропавшем солдате. Но все безуспешно. Ответ отовсюду один - не числится, не значится, пропал без вести. Давно уже можно было отчаяться, но она верила, что когда-то папка найдется. Иногда по телевизору видела репортажи про то, как находили на полях боев пропавших без вести солдат. Видела заплаканные, но счастливые лица родных, переживала вместе с ними и завидовала им. Мечтала - может и мой когда-нибудь... *** За разными заботами, работами, дачей и хозяйством как-то незаметно подошла и пенсия. Дети разъехались свое счастье в жизни искать. Старшие сестры одна за другой умерли, так и не дождавшись отца. Рано овдовев, Верунька продала все свое скромное имущество, собрала свои такие же скромные сбережения и вернулась в родной поселок, где прошло ее детство. Купила дом и обзавелась двумя козами. Наверное, что-то ее все-таки сюда тянуло. Она не думала об этом, но если разложить по полочкам то, что сидело в ее мозгу с далеких-далеких времен, то мысль должна была звучать так: «Папка ведь сюда должен вернуться. В родной поселок». Так и прожила она здесь тихо, скромно и незаметно почти двадцать лет. Она доила своих коз, трудилась в огороде, и часто, молча, разговаривала с портретом на стене. Рассказывала свои маленькие новости, делилась радостями. - Скоро Ленка-почтальонша придет. Пенсию принесет. А заодно и поселковые новости расскажет. А, вот и легка на помине. Что-то уж очень сегодня растрепанная. Бабе уж под полтинник, а все еще Ленка. Суетливая, взбалмошная, но, в общем-то, хорошая и добрая. Гляди, несется, как на пожар. Сердце встрепенулось в тягостном предощущении чего-то очень важного. Она даже вышла к калитке, хотя раньше встречала Ленку всегда на пороге дома. Что-то подсказывало, что это ленкино возбуждение каким-то образом связано с ней. - Теть Вера, - Ленка запыхалась. - Теть Вера, твой папка нашелся, - выпалила она с ходу. Так и сказала "твой папка". И Верунька сразу ей поверила. Голова закружилась от счастья, ноги подкосились. Она медленно опустилась на лавочку и тихо-тихо заплакала: «Папка нашелся. Мой папка». Ленка что-то там еще трещала про поисковиков, про Новгород, про поселковую администрацию, но она уже не слышала почтальоншу, а молча, наслаждалась одной-единственной мыслью: "Мой папка нашелся". И не было для нее в мире ничего важней этой простой истины. Дождалась! А через месяц опять Ленка прискакала. - Теть Вер, тебе посылка из Новгорода. Чуть сердце не остановилось у Веруньки. Что такое? Почему из Новгорода? От кого? - Вот здесь написано "Долина", - Ленка вся извивалась от нетерпения, пока открывали посылку. - Смотри-ка, вещи старые какие-то, - Ленка сунула нос в коробку. А Верунька сразу поняла, ЧЬИ это вещи. И не спеша, с трепетом разбирала каждый маленький сверточек. Доставала дырявую эмалированную кружку, пакетик с монетками, бритву, помазок и всю изъеденную коррозией медную ложку. Смутно что-то припоминая из далекого детства, она долго-долго разглядывала эту ложку. Пыталась поймать ускользающую ниточку детских воспоминаний. И вдруг как вспышка в мозгу, и сразу все встало на место. Она с отчетливой ясностью вспомнила лицо отца, Маняшу и эту ложку. Ту самую, которую дала ему перед уходом на войну. Ноги опять отказали, и уже не в силах сдерживать себя, она громко в голос зарыдала. А вслед за ней и Ленка... *** На похоронах, с громкими речами, салютом и оркестром Верунька стояла у маленького гроба, прижимая к груди медную ложку и, улыбаясь солнышку, плакала счастливыми слезами: «Вернулся мой папка, вернулся». ©Александр Савельев, поисковик отряда «Гвардия» экспедиции «Долина» (г.Рыбинск) P.S.: Фролов Егор Филиппович был найден поисковиками 17-го августа 2009 года в районе окружения 2-й Ударной армии, в Замошском болоте. Среди личных вещей была неуставная медная ложка… via

Я - белочка! — Куда ты идёшь, Красная Шапочка? Волк выпрыгнул из кустов и перегородил тропинку. — Кхм... Путница откинула капюшон. Волк вздрогнул и отступил на шаг. Лет «девочке» было под тридцать. Татуировка на шее, нос кривоват после перелома, красный берет сбит на затылок. — А где Шапочка? — Волк растерял аппетит и подумывал сбежать. — Заболела. Я сегодня за неё. — А ты кто? — Родственница, — она прищурилась, — сам-то кто будешь? — Да так, зверушка лесная. Думал проводить, но вижу, в моих услугах не нуждаются. Волк рванул прочь, но звук взводимого курка и крик «Стоять!» остановили его у спасительных кустов. — Иди сюда, зверушка. На подгибающихся ногах Волк приблизился к девушке. — Я здесь на всё лето, в отпуске. Ствол револьвера Colt Python уставился Волку прямо в лоб, заставляя смотреть в чёрную дыру с угрозой заработать косоглазие. — У меня аллергия на насилие, дружок. Как увижу, сразу начинаю стрелять во всё что движется. Случается у вас в лесу? — Не-е-ет! — Волк замотал головой, — у нас тут и не водится никого такого. Тишина и покой! — Не обманываешь? — Честно! Здесь только добрые зверушки. Белочки всякие, ёжики. — А волки? — Давно съехали. — Подожди. А ты сам разве не волк? — Я белочка, — Волк пискнул тонким голосом. — Что-то великовато. — Кушала хорошо, растолстела. Можно я пойду? Мне орехи собирать надо. «Красный берет» погрозила револьвером. — Смотри, я тут каждый день ходить буду. Чтобы порядок был, — она перешла на доверительный шёпот, — Мы ведь не хотим неприятностей? — Нет! Никогда! — Ладно. Свободен, «белочка». Волк рванул в кусты. На следующий день он и правда съехал. © Александр "Котобус" Горбов