Таблица лидеров

Клубни и клубнички! Я доехал сёння до дома... Впечатления до сих пор через край брызжут! Всем спасибо за отличный приём и прекрасную обстановку. Я со своей стороны тоже старался и, без ложной скромности, признаюсь, что ВСЁ получилось! Очень-очень был рад знакомству со всеми, кто смог присутствовать. А с остальными, надеюсь на летнюю встречу.

Доброго утра! )

НАШИ БАБУШКИ – ЛУЧШИЕ БАБУШКИ В МИРЕ! В подъезде нашего дома жила бабушка. Бабушка Люба. Ей было 97 лет. Милая, приятная старушка, всегда в хорошем настроении, улыбчивая и приветливая. Для меня она – Просветленный Лидер. Спокойно! Я в с своём уме, и не падала ниц, когда видела её, сидящей на скамеечке около подъезда. Объясню почему я так думаю. Сначала бабушка Люба украсила подоконники на нашем этаже в нашем подъезде горшками с цветами. Красиво. На следующий день самые яркие цветы, те, что с бутонами, украли, и около метро можно было увидеть прытких торговцев с горшками с бабушкиными цветами. Соседи решили поставить замок и домофон на входную дверь. А она повесила на стены рамки с изречениями великих, пробуждающие совесть и действующие, как заповеди. И снова поставила цветы на подоконник. Уютно. В подъезд стали проникать шумные подростки. Бабушка Люба вышла и … предложила им воды или чаю. Они долго смеялись. Пообрывали цветы, и перевернули рамки. На следующий день, она снова поставила цветы, вернула рамкам прежний вид и положила на подоконник книги. Классику. Пришли подростки. Галдели, шумели. Она вышла и … предложила им чаю со своими плюшками, аппетитными и вкусно пахнущими. Ребята не смогли отказаться. И даже уволокли с собой книги с обещанием прочитать. Цветы они не тронули, рамки тоже. На следующий день она вынесла пластиковую бутылку с водой, чтобы каждый, кто решил позаботиться о цветах, смог полить. И … новые книги. Вечером пришли подростки, обливали друг друга водой, хохотали и галдели. Бабушка снова вышла к ним и предложила чаю, плюшек, забрала бутылку, наполнила её водой и попросила их полить цветы. Ребята стали приходить в подъезд каждый день, соседи возмущались, даже как-то вызвали милицию, но бабушка сказала, что это мол к ней, её ученики пришли за книжками, раздала при милиционерах книги растерянным подросткам и проводила милицию «С богом!» . В подъезде появился шкаф с книгами. И рядом объявление: » Просьба! Если есть у вас дома интересные и важные книги, уже прочитанные вами, поделитесь! Будьте добры! А те, кто взял почитать, пожалуйста, верните для тех, кому так же это может быть нужно и важно!« Шкаф заполнился книгами. Цветы появились на подоконниках на всех этажах. Красивые рамки с цитатами тоже. Каждый вечер входную дверь в подъезд стали оставлять открытой. Вечером можно было увидеть на лестницах подростков, читающих книги. Бабушка положила на подоконник несколько фонариков, чтобы им было удобнее читать. Дети сидели в подъезде с включенными фонариками, и в нем было светлее, чем обычно. Бабушка умерла. На первом этаже нашего дома открыли Клуб для детей и подростков. С библиотекой и цветами на подоконниках. Символом Клуба стал фонарик…

Хин чао, самая большая страна в мире! У нас 2 место по медалям на Олимпиаде. Ура!

доброе утро, страна! "а не пойти ли мне на работу?"- подумала я и......не пошла)))) всем удачного дня!

С добрым утром клубни и клубнички

Ключевое слово "был"... Хорошо, что я немного привёз, а то встреча могла затянуться...

Степень вкусности готового шашлыка зависит не только (не столько) от способа маринования, но и от его изжаривания! Ты совершил подвиг, простоял в горячем цеху и выдал достойнейший результат. Тебе тоже спасибо!

Сергей! СПАСИБО!!!!! Очень был рад знакомству! Ты очень позитивный и мировой парень!!! А какой самогончик ммммммммммммм Не все рассчитали силы А эта гора вкуснейшего шашлыка!!!!! Надеемся на скорейшие новые встречи!!!!!

Вооще (!!!) нереальный человек! Из такого далёка приехал! Накормил (до сих пор облизываюсь!)!!! А то мсяо, которое большими кусками - этто что-тттоооо!!!!!

Сергей!!!! твое желание быть с клубом покорило!!! Молодец! ну, а ради шашлыка многие задвинули и ужин, и завтрак

Доброе утро всем! Вам хорошо, вы вон как (с) )))))))))))

Доброго утра !!! Метро это кошмар . Жена у тещи машина в ремонте . Я временный холостяк на метро ))))) .

Доброе утро всем и удачной трудовой недели!

- У меня жуткая депрессия: я такая толстая и одинокая! - Да шо ви говорите Сарочка, ви - толстая?! Не может быть, где? Покажите! - Ой, Моня, я вас умоляю, может вам еще показать где я одинокая?!! - Давид Зиновьевич, а Ви таки еврей? - А шо, уже шо-то случилось? -------------------------------------------- Диспут в кабинете генерального директора: - Давид Соломонович, говорят, шо Ви ходите таки в синагогу и молитесь, шоб Вам прибавили зарплату? - Да, а шо, таки нельзя? - Можно...но я таки не приемлю, когда через мою голову, обращаются в вышестоящие инстанции!!! ---------------------------------------- В квартиру вбегает перепуганный Моня: - Циля! Там на улице евреев бьют! - И шо? Ты таки русский по паспорту!... - Цилечка, рыба моя, там не по паспорту, там таки по морде бьют!!!! ------------------------------------------ Беседуют два одессита: - Послушайте, Яков Давидович, а Ви таки в курсе, какой национальности был Ленин? - Да Ви шо? - Шоб Ви даже не сомневались!!!! ------------------------------------------------ Как-то он разок попробовал... Потом ему так понравилось... С тех пор, Моня заряжает свой мобильный, исключительно в гостях...

Был замечательный тещин самогон, он практически восполнил все огрехи погоды и прибавил много новых красок в наши вечеринки

Саш, это огрехи восприятия текста через экран ) Тут только положительные эмоции, поверь. Вы с организаторами делаете большое и нужное дело, будем рады если получится поучаствовать.

фото-день(ВЕЧЕР) первый https://plus.google....CNSVxdePh-iJ4wE день второй https://plus.google....CJW7zeLxnq_X1AE день третий дублирую и сюда ссылки на фото.... специально для Сергея https://plus.google....=CMW0vemk4_vqUg

Ребята, вы все просто молодцы! Огромное спасибо за эти волшебные февральские встречи! Все было вкусно и весело! И интеллектуально-познавательно! Фотки, которых немного есть, выложу чуть позже.

No.

Я тоже,видели как люди в лобовухи вылетали? Я видел.

- Знаете, это очень сложный мальчик. Проблемный. Подумайте, прошу вас, -директриса выжидательно смотрела на меня, помаргивая подслеповатыми глазками за толстыми стеклами очков. Такие линзы сейчас уже никто не использует, стекло заменили высокотехнологичными видами пластика. - Этим детям нельзя менять дом два раза в год. Предстоит очень много работы с врачами, психологом. Требуются серьезные финансовые вложения в здоровье Алеши. Почему вы не хотите взять здорового ребенка? Почему? Потому что это мой ребенок. Эти спокойные прозрачные серые глаза, тонкая шея – того и гляди, переломится, худоба на грани истощения, странная неподвижность. Он не вздрогнул, когда я положила ладонь на его вихрастую голову, и не пошевелился, но я чувствовала, что ему хочется отстраниться. Я обернулась, чтобы проследить направление взгляда мальчишки. На стене висела картина, нарисованная то ли маленьким художником, то ли взрослым творцом в жанре примитивизма. На огромном параллепипеде холодильника сидел синий кот. Он печально смотрел в окно, на макушки многоэтажек, серыми кубиками торчащие на фоне серого же неба. Рядом с одиноким котом на полированной стальной поверхности лежала связка ключей. Я подошла чуть поближе, чтобы прочитать корявые буковки в углу картины. Фамилия художника? Дата изготовления картины? Надпись гласила «хочу гулять». Иван не сразу согласился с моей затеей взять мальчишку из детдома. Причем ребенка не щенячьего возраста, когда из него еще можно лепить личность, как из податливой глины, а вполне сформировавшегося человечка двенадцати лет. Он понимал, откуда растут ноги у этой моей дурацкой прихоти. Антону было одиннадцать. Сейчас ему было бы двенадцать. Когда муж увидел Алешкину фотографию, губы его дрогнули. Нелегко видеть родные глаза на чужом лице. Плохая затея, скажете вы. Да, наверно. Это была плохая затея. Мы отвели Лешке бывшую комнату Антона – мансарду под самым потолком. На тот момент это показалось отличной идеей, ведь мальчишки обожают обстановку свободы и раскованности. Мы убрали на чердак все, что могло напоминать о прежнем владельце – игрушки, книги, плакаты со стен. Покрасили потолок, настелили новый деревянный пол, сменили полностью мебель, купили компьютер и скейтборд . Правда, у нас не поднялась рука выбросить модели самолетов, которые собирал Антон в кружке авиаконструктора. Он бредил воздухом, как бескрылая птица, собирающаяся взлететь. Самолетики остались кружиться на тонких лонжах под потолком, чуть покачиваясь и соприкасаясь легкими стремительными телами. Приемный сын сначала застыл на пороге теперь уже его собственной комнаты, потом, молча, шагнул внутрь. Он все делал молча. Я понимала, что будет непросто. Но даже не представляла, насколько непросто. В эту ночь мне впервые приснился Антон. Мы с Лешкой сидели на качелях в саду, я обнимала его за плечи, мы хохотали и болтали. Даже во сне я понимала, что это сон. Что с тех пор, как мы впервые встретились с приемным сыном, виделись впоследствии в течение длительного времени оформления документов и прочего официоза, приехали с ним домой - он не произнес ни слова. - Он чужой, - холодно сказал Антон. - Выгони его туда, откуда он пришел. Он чужой. - Антон, что ты говоришь, - беспомощно сказала я во сне. – Он твой брат. - Он не брат мне. С этими словами Антон шагнул в мокрые заросли кустов смородины, окаймляющих площадку. Иван устанавливал качели в его день рождения, когда сыну стукнуло пять лет. Были гости – соседские детишки, наши племянники Сашка и Машка. Тот август выдался на редкость сухим и жарким, но двадцать пятого числа на поселок обрушился ливень, который и загнал всех в дом. Взрослые пили вино, мелкие - горячий компот из садовых ягод, в окна тяжелым мокрым телом бился дождь. Это было счастье. Но оно имеет очень хрупкую структуру. Зато раковые клетки прожорливы и неутомимы, как время. Я проснулась от шума дождя. Уже светало, в саду деревья шуршали ветками и листьями, перекликаясь с водяными струями. - Тин, тебя не пугает его взгляд? Я в жизни не видел такого взрослого взгляда у двенадцатилетнего мальчика. Я повернулась к мужу, обнимающему меня за талию, сонно поцеловала в колючую щеку. - Не пугает. Зато пугает его худоба. Он весит столько, сколько Антон. В последний год… Ест много, но не набирает вес. Надо показать его врачам. Ты договорился с сестрой о записи на обследование? Наталья работала администратором в областном онкологическом центре. Я избегала общаться с ней, слишком свежи были воспоминания о времени, которое я провела в этих стенах. - Через неделю. У них выйдет из отпуска Тимур Борисович. Я безоговорочно доверяю ему. - Ну, анализы мы могли бы собрать пока и без него, - мудро заметил Иван. - Да. Но все равно дождемся. А в понедельник я увезу его на прием к психологу. Спеца посоветовала подруга, они вместе заканчивали аспирантуру. Очень рекомендует. Рука Ивана, небрежно ласкавшая складочку на животе, от которой я не могла избавиться даже на самых жестких диетах, стала настойчивее. Он поцеловал меня в шею и мягко опрокинул на спину. К психотерапевту я ехала, обуреваемая сложными чувствами. У меня никогда ранее не было проблем общения с детьми-интровертами. Замкнутыми в своем мире, не желающими пускать никого в свою раковину, отчужденными и прохладными. Я знала, на что иду, когда подписывала документы на усыновление. Приемный сын не страдал аутизмом, по уверениям штатного детдомовского психолога. Но общаться он ни с кем не желал, с момента своего появления там. Врач уверял, что это последствия нервного шока после гибели семьи, и время залечит эти раны. Но пока мальчишка молчал. Лешка слушал мои рассказы о сортах садовых роз и окотившейся в нашей оранжерее соседской кошке, появлялся на пороге комнаты, когда я его звала, спускался к завтракам-обедам-ужинам, ездил со мной по магазинам и охотно таскал пакеты с продуктами, но на контакт не шел. Оживление в его глазах я замечала только в отделах компьютерного железа. Продавцы с состраданием смотрели на меня, когда я знаками показывала Лешке, чтобы он записал на бумажку то, что требуется купить. Названия деталей мне ни о чем не говорили. Слава богу, Константин оказался не представительным холеным аристократом в модном костюме, а простецкого вида парнем в джинсах и тонком бумажном свитере. Правда, на запястье у него поблескивали очень дорогие часы. Единственная вещь, выдающая статус обеспеченного человека. В беседе врача и сына я участия не принимала. Хотя было любопытно, как Константин с ним будет общаться? Жестами? Картинками? Написанным на бумаге текстом? Как вообще психологи понимают природу душевных болезней человека? Их истоки? Кажется, они уверены, что корни всех страхов, фобий и проблем родом из детства. Комфортно устроившись в кресле, я открыла книгу, которую мне протянул Константин перед тем, как плотно прикрыл двери в свой кабинет. Она называлась «Пророк». «Ваши дети – не дети вам». Я вздрогнула, прочитав эти жесткие слова. А далее глаза мои скользили по строкам, впитывая удивительно лиричные и мудрые мысли ливанского поэта-философа. « …Они сыны и дочери тоски Жизни по самой себе. Они приходят благодаря вам, но не от вас. Хотя они с вами, они не принадлежат вам. Вы можете дать им вашу любовь, но не ваши мысли, ибо у них есть свои мысли. Вы можете дать прибежище их телам, но не их душам, ибо их души обитают в доме завтрашнего дня, где вы не можете побывать даже в мечтах. Вы можете стремиться походить на них, но не старайтесь сделать их похожими на себя. Ибо жизнь не идёт вспять и не задерживается на вчерашнем дне. Вы - луки, из которых ваши дети, живые стрелы, посланы вперед. Стрелок видит цель на пути бесконечности и сгибает вас своей силой, чтобы стрелы летели быстро и далеко». Кажется, Константин был доволен результатами. Никаких вердиктов он не выдал, кроме краткого перечня советов. Эти советы годились для воспитания любого ребенка, но интроверта – особенно. - Не применять силу и давление. Никогда. Избегать общества незнакомых людей и любой излишней сенсорной нагрузки. Уважать личное пространство сына, его территорию. Не исправлять то, что не сломалось. Со школой пока подождать, лучше частные педагоги, приходящие на дом. Пробелов в базовых знаниях нет. Предоставить неограниченный доступ к информационным ресурсам. Услышав последний совет, я подняла брови и уточнила: - Интернет? - Интернет, журналы, книги, музыка… Все, что может составлять и формировать внутренний мир ребенка, - ответил психолог. – Он отфильтрует нужное сам. К тому же, ваш сын обладает потенциалом интеллектуального развития, который не снился среднестатистическому человеку. Его ай-кью превышает мой собственный на сорок два пункта. Возможно, даже и учителя не нужны, налицо признаки самообразования. Поверьте, я впервые вижу подобного ребенка. Мы договорились на еженедельные встречи по пятницам. - Он понравился тебе? – спросила я Лешку, встречая его внимательный взгляд в зеркале заднего вида. Сын кивнул. Что ж, мы на правильном пути. Первое лешкино изобретение я увидела зимой, в предновогодние праздники. Мне показалось, что в комнате сына звякает что-то металлическое. Дверь в комнату под крышей была всегда приоткрыта, ведь на мой стук он не мог ответить «войдите». На столе важно расхаживал робот, размахивая крохотными серебряными колокольчиками, которые отзванивали бессмертное «джингл-беллз». Я узнала игрушку. Это был робот Антона. Старый, облезлый, с оторванными конечностями. Со склада игрушек на чердаке. Сейчас он блистал свежей окраской и новенькими хромированными деталями. Значит, Лешка лазил на чердак? Зачем? Искал что-то нужное или просто любопытствовал? - Здорово! – искренне восхитилась я. Сын улыбался. Впервые его неподвижный пристальный взгляд был взглядом ребенка, а не старика. Потом он починил пылесос, который я готовилась вынести на помойку. Потом проигрыватель в машине Ивана. Муж, великолепный юрист, но технический бездарь, обалдел. Одна из моделей самолета обзавелась моторчиком, полосатой окраской и летала по дому, жужжа, как большой сердитый шмель. В стойку новогодней елки Лешка вмонтировал двигатель, который вращал ее в разные стороны. Мы наряжали елку впервые за три года. Антон не любил праздники после того, как заболел. В доме безукоризненно работала любая техника, начиная с моего ноутбука и заканчивая электрической проводкой. Иногда из мансарды изрядно пованивало неприятными запахами горящей синтетики или химических жидкостей. Пару раз Лешка вышел к завтраку с опаленными бровями и ресницами. Иван вздохнул и привез вечером пару очков для сварки и огнетушитель. Учителя задерживались у нас ненадолго. Математик сломался на третьей неделе, когда Лешка решил уравнение за десятый класс неизвестным самому учителю способом. Русичка объявила через месяц, что, как честный человек, не может брать плату за обучение безукоризненно грамотного ребенка. Физик ушел вслед за ней, и теперь трижды в неделю к нам приезжал только учитель истории. К биологии Лешка был равнодушен, зато про дела давно минувших дней слушал с напряженным интересом, а потом лез в интернет проверять и сопоставлять факты. Медицинское обследование не выявило в организме мальчишки никаких особых отклонений. Совершенно здоров, по всем показателям. Впрочем, эндокринолог настойчиво предлагал обследоваться более детально. Что-то его чрезвычайно удивило в биохимии крови. Пару раз я назвала приемного сына Антоном. Он вздрогнул так, словно его ударили. Больше я не ошибалась. В конце декабря я вдруг вспомнила, что месячные должны были начаться три недели назад. Странно, до сих пор они начинались всегда в срок и были неизбежны и точны, как хороший швейцарский хронометр. Повода для беспокойства не было, но я решила не откладывать дело в долгий ящик и поехала в консультацию. - Тошнит? – деловито спросил дядька-гинеколог, пощупав мне сначала живот, а потом грудь. - Нет, - ответила я, вспомнив вдруг, как на прошлой неделе отравилась рыбой. Это что же, рыба была не причем? Тупо глядя на зловредные полоски на тесте для подозрительно беременных, я пыталась осмыслить новость. Но ведь я не могла иметь детей! И это подтверждалось кучей медицинских выписок и документов бог весть какой давности. Много раз мы повторяли попытки после рождения Антошки, но безрезультатно. - Природа не терпит пустоты и категоричности, - сообщил врач и отправил меня сдавать анализы. - Беременна? – не поверил своим ушам Иван. - Глобально и неотвратимо, - подтвердила я. - Будем увеличивать поголовье нашей ячейки общества. Как ты будешь всех нас содержать – ума не приложу. Муж схватил меня на руки и закружил по комнате, я смеялась и пыталась выдраться из его объятий. – Сумасшедший, ты же меня уронишь! В разгар веселья через перила лестницы свесился Лешка. - Сын, собирайся! - закричал ему Иван. – Едем в ресторан! Гуляем. Есть повод. В предпраздничное время улицы были забиты людьми, которые спешили запастись продуктами на долгие праздники и подарками для близких. Царили оживление и веселье, нас успели трижды поздравить с наступающим новым годом и вручить горящий бенгальский огонь в руки Лешке. Мой любимый уголок в ресторанчике, где мы праздновали обычно семейные события, был свободен. Мы плюхнулись на бархатный диван и уткнулись в меню. Лешка завороженно рассматривал экзотических рыб, плавающих в огромном стенном аквариуме. - Шампанское? - ткнула я пальцем в строку меню бара. - Тебе нельзя, - строго сказал Иван. – Беременным вреден алкоголь. Пока муж обсуждал с официантом варианты горячего, я искоса поглядывала на сына. Он занимался забавной игрой – водил растопыренной ладонью по стеклу. За его рукой, как прилипшая, следовала яркая синяя рыба с оранжевыми полосками на боках. Вверх, вниз, в стороны, с той же ритмичностью, что и рисунок движения руки. - Леш, ты будешь что-то мясное? – спросила я его тихо. Он отрицательно качнул головой. Конечно, вопрос был излишним. Приемный сын не выносил мяса. Категорически. Двадцать восьмого декабря Иван проходил ежегодную медкомиссию по полису страхования, который оплачивала его компания. Он позвонил мне в обед и странным голосом сообщил, что у него есть новость. - Хорошая? – насторожившись, спросила я. - Странная, - помолчав, ответил он. - У меня две почки. - Чтооооо? – я решила, что ослышалась. Бред какой-то. Что же тут странного, спросите вы. У людей это парный орган. Удивляться, казалось бы, нечему, но левую почку мужу удалили в армии. Несчастный случай. - Перепутали снимки? - предположила я недоверчиво. - УЗИ? Я переваривала сообщение. Регенерация утерянных человеческих органов в природе встречается? - Ты не Чужой? – пыталась пошутить я. - Вот и я начал задумываться, - иронически сказал Иван и заключил: - Надо будет после праздников обследоваться тщательнее. Странно все это… - Ну… теперь я хотя бы могу готовить для тебя острое, жареное и соленое. Муж положил трубку, а я гоняла в мозгу полученную информацию. Моя беременность. Выросшая почка. Что за новогодние новости? Судьба пытается нам заплатить за черные полосы прошлого? Я вспомнила цитату из прочитанного «Пророка». «Ибо жизнь не идёт вспять и не задерживается на вчерашнем дне». Что с нами происходит? Тридцать первое мы решили провести дома. Никаких гостей и родственников, никакой суеты. Мы втроем. Вернее, уже вчетвером. Вечером тридцатого повалил снегопад. За ночь замело так, что утром Иван пыхтел минут сорок, откапывая выезд из гаража. - Буду к обеду, - прокричал он из окна машины на ходу. Я помахала ему рукой и пошла заниматься подготовкой праздника. Гирлянды на окнах и изгороди мы с Лешкой развесили еще вчера. Он запрограммировал огоньки в лентах, и они бежали в совершенно немыслимом, сумасшедшем ритме. Нужно было поставить тесто на пироги, упаковать подарки для моих мужчин и заняться собственной красотой. Чуть-чуть поспать днем, чтобы не клевать носом к полуночи, уложить волосы, придумать забавный рисунок для маникюра. Услышав легкие шаги по лестнице, я спросила, не оборачиваясь: - Хлопья или каша? - Хлопья. Тарелка, которую я держала в руках, выскользнула из пальцев и упала на пол. Обычно сын неслышной тенью проскальзывал у меня за спиной и указывал на коробку с завтраком. А сейчас он говорил. Его голос был совершенно обычным. Чуть хрипловатый, ломающийся дискант. - Прости, что? - растерянно переспросила я. - Каша была вчера. Доброе утро. Он наклонился и подобрал тарелку, которая чудом осталась в живых. Я отвернулась, чтобы скрыть слезы. Как долго я ждала звука этого голоса. - В гараже у отца сломался выключатель. Я ему говорила, чтобы не хлопал по нему кулаком, когда заедает тугую кнопку. - Я посмотрю, - спокойно ответил Лешка. Он стоял у окна, в лучах восходящего солнца, бьющего через затканные кружевом мороза стекла - тонкая долговязая мальчишеская фигура в майке и домашних джинсах. Длинные лохмы, которые сын упорно не желал состригать, торчали дыбом, создавая нечто вроде сияющего нимба вокруг головы. - Ты мой ангел, - вырвалось у меня непроизвольно. - Я знаю, - серьезно ответил мне Лешка. Так, что было понятно – он действительно считает себя ангелом. Мне не хотелось поднимать сейчас тему внезапно заговорившего сына. Чтобы не спугнуть этот голос, как нечаянное новогоднее чудо, доставшееся по ошибке вдруг мне. Не очень-то радостными для меня случались эти волшебные праздники последние пять лет. Тридцать первое декабря был черным днем. Тридцать первого декабря мы получили первое подтверждение болезни Антона. Тридцать первого декабря он ушел от нас. Тридцать первого декабря в автокатастрофе погибли лешкины родители и его старший брат. Странная лженаука нумерология наверняка могла бы объяснить причины подобных совпадений. Я не могла. - Я не хотел с ними ехать тогда на каток. Потому что мы с братом, Пашкой поссорились. И я остался дома. Хотя мог бы все изменить. Они остались бы со мной, я бы помог. Им не хватило всего пяти минут, чтобы запустить сердце. Я бы успел, я бы помог, - сбивчиво говорил Лешка. Помог? О чем он сейчас? В груди неприятно кольнуло холодком. Неосознанным жестом защиты я положила руку себе на живот. Сын замолчал, словно осекся, и наклонил голову. Он походил на щенка, прислушивающегося к звукам внешнего мира. - Все будет хорошо, - серьезно сообщил мальчик. – Я хочу брата. Назовем его Пашкой? - А я бы не против девочки, - вздохнула я. – С ума сойти с вами, мужиками. - Нет, будет мальчик, - убежденно сказал Лешка. – Я точно знаю. Ведь с нами, мужчинами, не соскучишься.

Давненько я не писал на форуме, тут и повода не было и времени если честно.Одним словом заела сансара. Теперь есть кое какой опыт эксплуатации, в разных условия, город, трасса, разбитый асфальт, гравийки, просёлки и отсутствие дорог вообще. Что собственно сподвигло на написание этого отзыва, а собственно то что машину снимают с производства, и может быть мой отзыв поможет кому-либо, приобрести себе достойный автомобиль. Начну пожалуй с выбора. В принципе на этом форуме много и точно написанно о достоинствах, и применении данного авто, как впрочем и о недостатках. Просто по мере своих сил и знаний постараюсь собрать это в одном месте. Так вот, как это не странно но я думаю что автомобиль надо выбирать под те задачи которые ему будут обозначены хозяином. Задачи у меня были следующие, город это понятно, но города немного поскольку есть корпоративная машина Ниссан Теана, так что, все будни на ней. Трейл машина выходного дня, имеем в наличии село в Рязанской области, 200км трасса плюс 10 км вполне сносный асфальт и километр ну тут как повезёт. От прилично до не проедешь, для обычной легковушки. Всё зависит от количества осадков, и завоза стройматериалов большегрузной техникой.Ну и естественно окрестные леса с грибами ягодами и прочими красотами. Вторая деревня в Липецкой губернии, 400км трасса 100км более менее приличный асфальт в две полосы, 40 км в хлам разбитый асфальт 10км.асфальт гравий, цензурных эпитетов нет и так понятно, ну и километр чернозёма, кто в курсе думаю объяснять не надо. Дороги столь подробно описываю потому что-бы, было полное понимание на что способен автомобиль. Так вот, перекатав всё в пределах 1,6 ляма, я понял что лично для меня, разумной альтернативы Трейлу нет. Пажеро спорт, тряский и достаточно тесный. Соренто, с простором вроде нормально но подвеска только для хороших дорог, а сервис Киа, это вообще песня. Фрил, вполне достойный авто, но в приличной комплектации дороговат, и багажник небольшой. Куга, Рав-4 Аутлендер, всё таки больше для города. Субару ввиду безумной цены каско даже не рассматривал. В итоге, купил Трейла в комплектации LE с мотором 2.5литра CVT. С люстрой но без системы кругового обзора. С начала эксплуатации, никаких проблем не было, за исключением того что не было двух пистонов в обивке задней двери, и забыли обновить блок сигнализации перед установкой на автомобиль. И то и другое сделали по гарантии в Дженсере. А так никаких претензий нет, да и рано вообще-то. Знаю что длинные портянки постов читать, трудно поэтому продолжу позже уже предметно.....

Ситуация вокруг Плющенко думаю что не более чем политика для дальнейщего зарабатывания Рудковской бабла. Как продюссер она это может. Тем не менее Жирик сказал все верно как и всегда. Еще возмутило интервью Плюща каналу ВВС (кажется этому). А наши сегодня молодцы. Завтра покажет многое. На финах не раз обламывались.

Ох как щаз Жирик по России1 правду резанул по плющу - АЛЧНОСТЬ!! А Роднина добила: Если ты получил право выступать по решению ТЕХНИЧЕСКОГО СОВЕТА. а не ПО СПОРТИВНОМУ ПРИНЦИПУ...Ну что тут говорить!?!? Плющ - в среде растений вьюн, удушающий растения, на которых он растёт.

Обычно девчёнок на работах, кроме бюсгальтерий, гораздо меньше , чем мужчинкоффф. Посему, даже не знаю шо подсказать. Ну шо-нибуть оригинальное. Типа: ВЫ ,дефчонки ,на входе в контору стоите с подносом. На подносе румочка, кусочек чёрного хлеба и солёный огурчик(шпротинка, сальцо или шо подобное ). Ну тем ,кому вера позволяет . И стол накрыт, и у мужиков своё зажигание сработает. Потом замучаетесь отбиваться...)))

Очередная случка будет проходить 5 июля в г. Ступино МО области )))))))))))) . Милости просим )))))))

Можно поржать, поерничать, дедов вспомнить Можно включить кондей(сам часто так делаю, но он работает до определенного минуса на улице), можно поиграться с заслонками/окнами. Можно направить весь горячий на лоб и задохнуться. А можно просто бросить тряпку, рукастики могут придумать что-то более грамотное и эстетичное. Так или иначе, но это работает, черт возьми! У пассажира правда потеет слегонца "Пусть спит"

Саш, снегу было много, Лесу-тоже. Горки--сплошные--- вверх-вниз... . Были бассейн и баня( фото не прилагаются), был бильярд и теннис. Каждый мог выбрать все, что ему по душе. Я , наверное, нагулялась за всех по притихшему заснеженному лесу. А с ватрушками-в другой раз повезет.

по такой красивой дуге стоят.... ощущение такое, что след отдворника--- это их направляющая

бугага сказали ж! с погодой не повезло))))) боролись, как могли)))

Ой,прозевала!Поздравляю,всего ,что хочется и нужно,желаю!

ага))) вот http://x-trail-club.ru/forums/topic/25841-khaskotreily/

Чёрт его знает! Может Вы и правы, но я пристёгивался и буду пристёгиваться - это моя позиция и, думаю, что таких большинство! А так, вообшем-то, у каждого своя судьба. ...хочу чтоб меня хоронили в открытом гробу , а не фрагменты тела в заколоченом ящике.

Вот так проводим все выходные,

Саня! ты занимаешься агитацией за советскую власть! и чо за не агитировать?! вроде как и так уже все в теме... я пока не записался, поскольку так далеко планировать не горазд... а съездить очень хочется! лучше ближе к делу... а то вдруг что еще изменится в планах проведения лета...

Сгоняли в Химки вот фоточки http://fotki.yandex.ru/users/skokova-len/album/222201/?p=0 пароль (15022014) тяжеловатая погода была и трасса поплыла, но пасиб собачкам... справились))) отзыв))) Всем прувет. Хочется сказать огромное спасибо всем собакам. Не смотря на тяжкие условия по погоде - откатали хорошо. Спасибо всем кто приехал и помогал. Матроскина с крещение боевым))) Очень радостно, что были Арина с Геной - видимо Мишка очень сладко пел песни после Владимира. Ну Кристина по традиции желудь)))) Катюшка - наша любимая бабка ёжка - как всегда поддерживала веселую атмосферу и была неподражаема))) В общем все большие молодцы, очень было приятно увидеться))) Сувениры для детей опоздали - курьер не успел привезти, поэтому их передадим вместе с дисками (фотки) Большая просьба всем кто фотографировал - скинуть фотки мне на doc1982@mail.ru - наш фотограф не смогла приехать))) у нее учеба))) Как только будут фотки - сделаем слайдшоу наверное. Так же много фоток обещали скинуть родители наших деток. Фоткали много. Теперь расскажу немного чего мы в очередной раз добились - а добились не мало: Девочка Машенька - была с мамой в коляске в филаретовом пуховике. Которую мы с Вованом в нарты сажали и носили обратно. Очень понравилось - после проката сказала "дядя катал, понравилось, пока собаки" - девочку знаем давно, поздравляем на НГ, это наши друзья семьи так сказать. Татьяна была в шоке - потому что таких слов в лексиконе у ребенка не было и так она не разговаривала. Вторая тяжелая девочка калясочница (к сожалению не помню имени ее, мы не пересекаемся на занятиях) - смеялась когда приехали, ей очень понравилось, ничего по прежнему не говорит - но родители были в шоке, потому что ребенок не улыбался с прошлых покатушек ни разу. 2 ребенка перестали бояться собак (по крайней мере наших собак не боятся точно теперь) Все детки гладили собак открытыми руками, без перчаток, что ценно, потому что тепло собак раз и потому что у половины деток гиперкинезы (это когда руки зажаты в кулаки постоянно, в следствие нарушения работы последних). В общем нас ждут в следующем году. Тренера сегодня говорили много благодарностей и добрых слов. Детки которые приезжали вчера к нам и сегодня приехали на тренировку - занимаются по другому, с большим энтузазизмом, улыбаются и заметили, что есть улучшение в работе рук. Так что все большие молодцы. Мы не только покатали детишек, но еще и помогли их немного полечить!

Доброго вечера всем! А у меня уже через 37 минут конец рабочего дня. Ииииихооооууууу! ДВ уже ко сну готовица.

понедельник.... не спать!!!

http://frend.org.ua/post310468809/

Клуб,паааадъёёёём! Доброго утра понедельника вссем! держитесь, ещё 15 понедельников и,,,ЛЕТО)

Синий рассвет. Синий рассвет. Еще одна ночь позади. Я лежу в нише у стены, здесь не так холодно. Мысли о том, доживу ли до своей первой весны, приходят все реже. Думаю только о настоящем. В настоящем - тоска и холод, холод и одиночество. Но сильнее всего чувство голода, мне постоянно хочется есть. Вам это незнакомо, я знаю. Вы спешите каждое утро сытой, серой толпой по своим делам. Большинство из вас опаздывает на работу. В своих офисах, конторах, кабинетах вы не думаете обо мне. Вы вообще никогда обо мне не думаете. Лишь иногда остановится сердобольная старушка или несмышленый ребенок протянет руку, которую отдернет его родитель. Знакомая толстая женщина прикатила свою тележку, которая так притягивает меня. Она делает это каждое утро, оглашая площадь зычным голосом. Я наблюдаю, как к ней подходите вы, люди, протягиваете разноцветные бумажки и получаете то, о чем мечтаю я. Мне недоступны эти бумажки, которые делают вас своими рабами. Так же как и недоступно вожделенное содержимое тележки. Сейчас я соберусь с силами и пойду в маленькое кафе, которое недалеко. С утра там редко что можно найти, но наблюдать женщину с ее тележкой больше не могу. Можно по пути обнаружить съедобное у грязных людей, которые, как и я, нашли приют на этой вокзальной площади. Грязные люди не любят меня, редко кто из них делится едой. Я конкурент их, они знают это, но меня люди не обходят стороной, морщась и зажимая носы. Они меня просто не замечают. Приехала очередная электричка, выплеснув их своих внутренностей очередную порцию вас. Вы толкаетесь, стремясь обогнать друг друга. Замечаю молодого мужчину с маленькой девочкой. Он ставит свои вещи рядом со мной, у стены, оставляя девочку следить за ними. Сам направляется к толстой женщине. Девочка оглядывается и видит меня; на ее лице появляется улыбка. Невольно став объектом внимания, я еще сильнее прижимаюсь к нише в стене, у которой лежу. Скоро возвращается молодой мужчина. Девочка бросается к нему, указывая на меня. Мужчина подходит и приседает на корточки, разглядывая меня. Я ее очень люблю, свою маленькую хозяйку. Она отвечает мне тем же. Я больше не знаю тоски, одиночества и холода. Меня кормят теперь несколько раз в день. Но иногда по ночам мне снится синий рассвет и толстая женщина с тележкой. Я просто пёс...ВЫСЛУШАЙТЕ МЕНЯ.............. "С тех пор как меня забрали из приюта, это фото представляет для меня огромную ценность. Когда она шла по длинному коридору, такая одинокая и печальная, нерешительно заглядывая в вольеры, наши взгляды встретились. Я тотчас ощутил, что ей необходима поддержка и решил помочь. Я повилял ей хвостом, но старался сдерживать свои эмоции, чтобы ее не напугать. Когда она остановилась возле меня, я постарался отвлечь ее внимание от маленькой неприятности в дальнем углу моей клетки, случившейся из-за того, что сегодня со мной не погуляли. Я просто не хотел, чтобы она плохо подумала о работниках приюта, которые и без того слишком заняты. Когда она читала мою приютскую карточку, я молился чтобы она не думала и не грустила о моем прошлом. Я хочу смотреть только в будущее и хочу изменить хоть чью-нибудь жизнь к лучшему. Тут она встала на колени перед клеткой и тихонько окликнула меня. Она очень волновалась, и я через прутья протянул ей лапу и высунул морду. Она потрепала меня по шее и заплакала. Тихо-тихо… Ей было очень одиноко, ей так нужен был друг. Вот тогда я исхитрился и лизнул её. А как ещё я мог сказать, что теперь всё будет хорошо! Дверь клетки открылась, и тут я просто бросился к ней в объятья. И увидел её сияющую улыбку: она больше не одна! Клянусь всю жизнь заботиться о ней." Клянусь всегда быть рядом. Клянусь делать все, что в моих силах, чтобы блеск этих глаз и лучезарность улыбки не сходили с ее лица. Сегодня я спас человека. Но сколько людей пока не нашли своего счастья.

Приятственного воскресного утра и дня всем!) Хорошо быть женщиной! Встала с утра в свой единственный выходной - быстренько убралась, в магаз слетала, постирала, погладила, приготовила поесть, посуду помыла - и всё, делай что хочешь!))))

Привет! Добро пожаловать в ряды клуба! Ваши земляки на форуме, конечно, есть) если не откликнутся в этой теме, так Вы сами их можете найти, в поиске пользователей. Вверху страницы под логотипом клуба жмите Пользователи, далее справа Дополнительные фильтры, в строке Город вбиваете Уфа и внизу поля поиска жмёте клавишу Применить фильтры. Вуаля)

Родился Ванька ночью, от кривой спицы. Пятнадцатилетняя его мама, узнав о беременности, долго пыталась спровоцировать выкидыш. Таскала тяжести, парилась в ванне, но ничего не получалось: живот рос и Ванька вместе с ним. Он оказался живучим и сидел крепко, как коренной зуб – попробуй-ка, вырви сама. Денег на аборт не было, желания растить ребёнка – тоже. Мама перепробовала всё, от уколов окситоцина до тошнотворного отвара из луковой шелухи, который не удержался в желудке, зато Ванька держался вовсю – очень, рыжик, жить хотел. Отчаявшись, мама, как в старину делали, стала ковырять в себе алюминиевой вязальной спицей. Начало кровить. Маме было больно, она плакала и всё ковыряла, отчаянно толкая спицу в себя, пока не пробила плодный пузырь, тогда пятимесячный Ванька, страшненький и покрытый рыжим пушком, и появился на свет. Мама положила его умирать в кресло, на тряпку, и стала ждать. Целую ночь ждала, стараясь не смотреть, как сжимаются от холода крошечные сморщенные и синюшные паучьи лапки, с пальцами без ногтей, но Ванька упрямо дышал и тихо покрикивал-мяукал. А к утру началось кровотечение, которое никак не останавливалось. Пришлось вызвать скорую. Скорая и забрала обоих в больницу, где мама от Ваньки отказалась, зачем он ей? Сама ещё ребёнок, не ведает, что творит. Ванька на неё и не сердился. Печально, но как уж вышло. И так проживёт. Отвезли его в отделение патологии новорожденных, положили под колпак и ввели пищевой зонд. В отделении тоже ждали, что Ванька умрёт. Даже те пятимесячные, над которыми суетились мамы, по каплям давая сцеженное молоко – не всегда выживали. Но Ваньке очень хотелось жить. Он отоспался, отогрелся и пошёл на поправку. Аппетит у него был отменным. К полугоду он твёрдо держал на плечах ярко-рыжую, как у солдатика-папы, голову. Поворачивался, обрёл солидный для недоношенного вес и командирский громкий голос, которым и накричал себе пупочную грыжу. А в остальном – был здоров и счастлив, потому что по вечерам медсёстры брали его на руки и смотрели вместе с ним телевизор в холле. На руках Ванька молчал и улыбался. Теперь он собирался переехать в Дом малютки – документы уже оформлялись. *** – Подставить меня хочешь, детка! – рявкнул Павел Петрович и, с шумом отодвинув кресло, грузно поднялся. – Деньги куда дел?! Я тебе этого так не оставлю, я разберусь! Компаньон Владимир глядел поверх очочков с обычным своим, чуть глуповатым выражением, даже улыбался уголками рта. Со вчерашнего дня, когда обнаружилась недостача, это лицо стало Павлу ненавистным. С видом разъярённого носорога он прошествовал к выходу из кабинета и хлопнул дверью. У стола секретаря носорог притормозил. – Позвони адвокату, – фыркнул он подстриженному тощему юноше. – Я к нему. Засужу эту сволочь! И водителя вызови. – Толик отпросился, – робко напомнил секретарь. – У него ребёнок младший заболел… – Наклепают нищеброда, – скривился Павел, – и отпрашиваются, сволочи, а работать некому. Вставай, отвезёшь сам. – Но вы сказали отчёт до обеда послать? – Ничего, – ухмыльнулся Павел, – работать здесь захочешь – и отвезёшь, и с отчётом справишься, как миленький. Таких, как ты, – по десятку на место. Уши у секретаря стали пунцовыми, как помидоры, он открыл и сразу закрыл рот, решив благоразумно промолчать. – Чёрт с тобой, оставайся, – тут же передумал Павел. – Ещё и в самом деле протупишь с отчётом. «Надо было вместо него взять грудастую девку. Хоть смотреть приятнее. Бездельник! Лодыри чёртовы, проходимцы!» Он стремительно шагал по коридору, глядя в ковровое покрытие и не отвечая на кивки сотрудников. За ним тянулся тяжёлый шлейф из крепких духов и отрицательных флюидов. Сзади заспешили, догоняя, шаги. – Паша, да погоди ты, – вкрадчиво сказал подоспевший компаньон, кладя руку ему на плечо. – Давай поговорим… – В суде поговорим! – отрезал Павел, и рука соскользнула. У выхода он обернулся – мерзавец, неизвестно куда просравший громадные бабки, змеился улыбочкой. – Ты у меня посмеёшься, – угрюмо пообещал Павел. Искрились от инея яблони в палисаднике, ветки – серебряное кружево на бледном небесном шёлке. Поблёскивали в коротких солнечных лучах сугробы на крышах технических помещений, на заднем дворике. Под ними, в белом пуху и в серебре – кровавые бусы рябины. Кричали воробьи – суетливые птицы, прыгали по расчищенным плитам двора. Совсем как людишки, сражались за брошенную кем-то корочку. Салон успел остыть. Павел вздохнул – изо рта вырвалось лёгкое облачко пара. Он включил двигатель и собрался ударить по газам, мельком, по привычке посмотрел по зеркалам, да так и замер с открытым ртом. У заднего колеса на корточках сидел бомжеватого вида подросток и делал что-то плохое. От неслыханной наглости у Павла отвисла челюсть. С перекошенным лицом он затянул ручник, выскочил на улицу и оббежал машину. Так и есть! В руках оборванец держал складной нож и раз за разом тыкал в шину в самом тонком месте – возле диска. – Ты что творишь?! – рявкнул Павел. – Ты кто такой?! Пацан поднял бледное лицо, густо усыпанное веснушками. Серо-голубые глаза задумчиво и безмятежно смотрели куда-то сквозь Павла, словно тот был прозрачным, а сам мальчишка досматривал сладкий утренний сон. Из-под растянутой вязаной шапочки торчал рыжий завиток. Из коротких рукавов изношенной куртки выглядывали худые белые руки. «Наркоман, – понял Павел. – Клея нанюхался». Словно в ответ на его мысли, оборванец изумлённо улыбнулся и ещё раз саданул колесо ножом. Шина засвистела. – А ну, пойди сюда, гадёныш! – Павел направился к нему, – Тебя кто подослал?! Он через стеклянную дверь помахал рукой охраннику в холле, а когда повернулся – мальчишки не было. Он завертелся по сторонам, гадая, куда успел смыться беспризорник, но тут дверца машины хлопнула, «Порше-каен» завёлся и тронулся с места, шлёпая и треща спущенным колесом. Растерянный Павел даже рот открыть не успел, как грянул взрыв, отбросивший его к самой двери вестибюля. Истерически заголосили, перекликаясь, чужие сигнализации, зазвенели стёкла, закричали набежавшие сотрудники, но оглушённый Павел ничего не слышал. Приподнявшись на локте, он смотрел, как догорает, клубясь чёрным дымом, остов любимой машины, а в мыслях ликующе билось: «Жив! Я жив! Что, взяли?! Пососёте, сволочи!» Ни кусочка горелой плоти в машине не нашли, поэтому в отделении Павлу не верили. Его долго гоняли по кругу вопросами, спрашивали в прямом и обратном порядке, стараясь найти нестыковки в показаниях, пока он не вышел из себя. – Да я чуть не погиб! – закричал он, чувствуя, что покрывается красными пятнами. – Вы думаете, я сам себе подстроил взрыв?! Оперативники молча переглядывались: как знать, как знать… Допрос продолжался, пока не появился знакомый чин МВД, которому Павел, немного оклемавшись, позвонил. Оперативники нехотя отстали. – В рубашке ты родился, что ни осколком не задело, – сказал чин. – По слухам, твой партнёр должен большим людям, рассчитываться надо. Походу, на твою долю глаз положил. Ты в последнее время никаких документов не подмахивал не глядя? В общем, проверим. Запись с камер посмотрим. Кстати, тебя кто крышует? Под меня переходи… Разумеется, камеры оказались отключены. Зато экспертиза показала остатки корпуса и взрывателя «консервной банки». В далёкие советские времена, когда Павел служил в армии, так называли гранаты РГД-5. Вероятно, банально пристроенная проволочка выдернула чеку, когда машина тронулась. Получалось, не проткни беспризорник шину – не вышел бы Павел посмотреть, что творится. Ударь он по газам – конец пришёл бы его жизни и многолетнему тяжёлому труду. Пропал бы по копейкам сколоченный капитал. Рухнул бы правдами и неправдами построенный дом, в котором жило его дело. Впрочем, а был ли мальчик? Скорее, просто померещился от нервного переутомления. А Павлу элементарно повезло, как везло уже не раз. Из отделения он вышел приободрённым. Проблемы, конечно, были: компаньон со своей долей, считай, испарился. Придётся брать кредит и реорганизовывать фирму, а это – масса работы, беготни и взяток, но к трудностям – не привыкать. Главное, что покушение провалилось. Бог не выдаст, свинья не съест, как говорится... Одна свинья Павлом уже подавилась, подавятся и остальные. А вот вторая половина новогодних праздников – некстати. Праздновать он не умел и не любил, разве что с нужными людьми, из необходимости. *** Перед Рождеством жена уехала к тёще в деревню. Павлу было безразлично – пусть катится хоть к чёрту на кулички. Любовная их лодка давным-давно пошла ко дну, бывало, не разговаривали по нескольку дней: нечего сказать, да и скучно. О чём с ней говорить? О дурацких благотворительных приёмах или почти старушечьих уже, покаянных походах в церковь? У него – работа, пусть жена спасибо скажет, что живёт без забот и его кровными деньгами швыряется. Из такого говна Павел вылез самоходом и её вытянул! Без родителей-партийников, с нуля, с дрянной коммуналки поднялся! Детей они не нажили. Жену это обстоятельство когда-то огорчало, пока не смирилась, Павел же безразлично пожимал плечами. Впрочем, и любовницы от него не залетали, что вполне устраивало. Нет детей – нет проблем. Вечный шум, возня, тупые няньки и вонь от пелёнок, пока мелкие. А когда подрастут – проблемы с учёбой и милицией, разбитые машины и бесконечная выкачка денег. Деньги, деньги, деньги, чтобы чадо не липло в неприятности! Пока мозги ему вправишь – сам сойдёшь в могилу, и уж тут чаду свобода – пропивать да прогуливать нажитое отцовским трудом! Эту утомительную картину Павел наблюдал не раз и не два по знакомым. Однажды даже, через третье лицо, перекупил у такого наследничка пакет дешёвых акций. Как пришло – так и ушло. Спасибо, в общем, ешьте сами… Подчинённых лодырей он отпустил на два часа раньше, напиваться, хотя знал, что доброту не оценят, как не ценят ничего. Сам же засиделся допоздна над документами. Проверял и сверял, подсчитывал и пересчитывал: не будет хозяйского глаза – всё разворуют и развалят, черти. Что-то зашуршало в углу кабинета. Павел глянул через очки и вздрогнул: там мелькало, расплываясь, рыжее пятно, блик или призрак. Он быстро положил на стол очки и посмотрел внимательно – никого, померещилось. Значит, нужно прекращать сидение над бумагами. Лёгкий ужин и крепкий сон. Спал Павел, как любой человек с чистой совестью, всегда крепко. Он вызвал такси, запер бумаги и кабинет, спустился вниз и кивнул охраннику, прилежно изучавшему монитор. – Христос рождается! – поздравил его тот. – Мне уже доложили, – пошутил в ответ Павел и растянул рот, радуясь своему остроумию. Охранник тоже натянуто улыбнулся. Оживлённый вечерний город переливался разноцветными гирляндами. Светились украшенные толстыми еловыми венками витрины, блестела мишура и пластик. Магазины ещё работали, им в праздники – самый барыш. В витринах – целые выставки красивостей и вкусностей. Сперва вздёрнут цену до потолка, потом скидку дают. Всё верно, так и надо, не обманешь – не заработаешь. Иногда в ночном небе расцветал огненным цветком и тут же гас одинокий фейерверк, чудом переживший Новый год. Словно выстрелы, хлопали петарды, сперва Павел нервно поводил головой, вспоминая о партнёре, затем приказал себе прекратить и успокоился. Повсюду сновали толпы весёлых бездельников. Ну да, одни трудятся – другие гуляют. Такси проехало мимо ярко освещённого собора с распахнутыми, словно летом, коваными дверями. Там шла всенощная, тоже работали – зарабатывали на простаках, вроде его жены, и нищих дурах, несущих последние копейки. Павел одобрительно фыркнул – молодцы попы! Ужинал он принципиально в одном и том же месте. Когда-то ресторан был фабричной столовой, с погонялом «Хромая лошадь», с копеечными сытными обедами. Потом стал прокуренным ганделыком, куда Павел, уже начинающий бизнесмен, по-прежнему забегал перекусить и пропустить сто грамм, напахавшись за день. Менялась обстановка, посетители, названия и хозяева. Фирма Павла давным-давно разрослась и переехала в отдельное здание, а привычка к вечерним ужинам «у лошади» осталась. Каким-то неведомым Павлу образом энергетика места во все времена, лихие и спокойные, приманивала отличных поваров. Предвкушая вкусный и умиротворённый следующий час, проведённый в привычном, милом сердцу общепите, Павел расплатился с таксистом и вышел. Он взялся за ручку тяжеленной двери ресторана, резной по краям, с громадным овальным стеклом в центре. С обратной стороны уже спешил швейцар, заучено улыбаясь постоянному посетителю. Даже в этот суетливый вечер для Павла-то столик найдётся… – Сынок, не найдётся гривны-другой на опохмел? – прозвучало сбоку. Павел обернулся. В лицо пахнуло вонью немытого тела, перегара и одиночества. К нему тянул руку спитый патлатый старик в грязных обносках, с громадной клетчатой сумкой через плечо. Глаза старика заискивающе и пьяно слезились. – Ты, дед, пенсию получаешь от государства? – добродушно спросил его Павел, на секунду замешкавшись. – Трать разумно, причём тут я? И в следующий же миг тяжеленная дверь словно сама по себе рванула ему в лицо. Спиной вперёд Павел пролетел четыре гранитные ступеньки и рухнул на аккуратно очищенную от снега и льда плитку тротуара. В чёрном небе бесшумно и тошнотворно расцвели огненные цветы фейерверка, тело сковала вялость, и… всё исчезло. *** Чёрный куб: темнота и тишина. Покой. Павел несколько раз моргнул, приходя в сознание, и широко открыл глаза. Над ним, виновато улыбаясь, сидел давешний рыжий беспризорник. Кудрявились рыжие длинные волосы, белел в темноте нежный овал точёного лица. – А! – обрадовался Павел. – Значит, я тебя на самом деле видел и не придумал! Молодец, что жив остался. Я, парень, твой должник. – Ты не мой должник, – негромко произнёс пацан. Улыбка исчезла, он задумчиво поглядел сквозь Павла и тот сразу вспомнил, что мальчишка – наркоман. Уж больно странно, и сонно, и пронзительно смотрели широко расставленные глаза. Теперь на нём была не изношенная куртка, а длинная, в пол, холщовая рубаха. – Не дури, пацан, – отмахнулся Павел. В животе у него шевельнулось неприятное, давно забытое чувство – робость. – Я ужинать собирался. Идём, хотя бы накормлю тебя, напою. Жрать-то хочешь? Не всё ж обдалбываться! Мамка хоть есть у тебя? – Пища моя невидима, и напиток мой не увидят смертные, – задумчиво произнёс пацан. И снова удивлённо улыбнулся. Светлые глаза глядели сквозь Павла, на что-то под его спиной. Павел сразу сел и поёжился. «Ах, боже мой, – вспомнил он. – Меня ведь, кажется, ударили дверью…» Удивляясь, что голова не болит, он потянулся ощупать лоб. Руки вошли в лицо, слились с ним и безболезненно провалились в череп. Теперь Павел по-настоящему испугался. – Я умер? – быстро спросил он, таращась на страшного беспризорника. – Ты тоже мёртвый? Тот молчал. – Я умер?! – крикнул Павел. Страх превратился в скотский ужас, каким пугается свинья, ведомая на верёвке на убой. – Пока ещё нет, – ответил пацан. – Но обязательно умрёшь. Все люди, какие родятся на этом свете, будь они праведны или нечестивы, должны непременно вкусить смерти. – Ты кто такой? – дико закричал Павел. – Ты спас меня тогда, в машине, зачем? Чтобы сейчас убить?! – Ты сам себя убиваешь, Павел, – вздохнул мальчишка и поднялся. Упала складками белая, как снег, риза; золотом блеснули рыжие локоны; бесшумно развернулись за спиной лебединые крылья. – Пойдём, – сказал ангел, и осторожно, как дикому животному, протянул Павлу ладонь. – Я никуда не пойду, никуда не пойду! – лязгая зубами, забормотал тот и принялся шарить по сторонам глазами. Ничего вокруг не было – везде, куда ни глянь, простиралась чернота, небытие. – Пойдём… Улыбаясь с жалостью, ангел всё тянул к нему белую тонкую руку. – Куда это? – подозрительно спросил Павел, и признался: – Я боюсь… – Все сущие под небом твари, в которых есть дыхание жизни, поражены великим страхом, когда души покидают тела их, – безмятежно пояснил ангел, мечтательно глядя сквозь него. – Я с тобой, не бойся. Павел зарыдал. Деваться было некуда. Он шагнул вперёд и взял протянутую руку. И тут же всё изменилось вокруг, завертелось в сумасшедшей пляске, смешалось, как стёкла в огромном калейдоскопе. Причудливо сплелись в узоры места и времена, события и давно позабытые лица, он же сам, вместе с попутчиком, на бешеной скорости понёсся куда-то, влекомый могучим потоком. Или это ангел нёс его несчастную душу? Внезапно, так быстро, что он и понять ничего не успел, сбоку метнулась чёрная тень с кровавыми углями глаз, вцепилась в лодыжку цепкой хваткой и повисла, как тяжёлая гиря. За ней – ещё одна и ещё! Полёт замедлился, потянуло вниз. Павел посмотрел туда, на облепившие его уродливые зверские рожи, и завизжал дурным и тонким бабьим голосом. – Наш! Наш! Нашшш! – зашипело отовсюду. – Отдай, отда-ай, отда-а-ай!!! – заблеяло. – Не время, – ответил ангел безмятежно, с натугой ударил крыльями и рванулся. Гири опали. – Что это? Кто они? – переведя дух, пробормотал Павел. – Твои кредиторы, – пояснил ангел. – Долги за тобой, будешь им отчитываться, на что пошли их кредиты. – Да я ведь не делал ничего плохого, – быстро заговорил Павел, заглядывая в светлое лицо. – Я всю жизнь работал! Трудился, добывал насущный хлеб, всё как в библии написано! – Ты переоценил значение своего труда, – улыбнулся ангел, и калейдоскоп вокруг них остановился. – Смотри! На мгновенье Павлу показалось, что он снова потерял сознание и оказался в прежнем, покойном и тёмном месте, но вскоре его глаза привыкли к темноте. Он вскрикнул и затрясся мелкой дрожью, как листок на ветру. – Где мы? – затравленно озираясь, спросил он. – Смотри! – подтолкнул его ангел. Они стояли в сырой могиле над развалившимся полированным гробом с металлической инкрустацией. Свисали корни растений, горками лежала просевшая земля. – Дорогой-то гроб… – заметил ангел, нагнулся и тонкой рукой приподнял крышку. – А гнить в нём так же, как в дешёвом. С визгом брызнула прочь крыса. На потемневшей атласной обивке шевелилось скопище червей, чёрных толстых жуков и кольчатых личинок. Вся эта копошащаяся масса пожирала то, что было когда-то полным силы, воли и стремлений телом. Хороший некогда костюм превратился в лохмотья. И только платиновая заколка для галстука по-прежнему блестела так же ярко, как в день именин, когда жена подарила её Павлу. – Горе всякому человеку, умирающему в грехах своих… – произнёс ангел. – Где твои деньги? Ищи их здесь! Ноздря покойника зашевелилась, оттуда выбрался блестящий жук и принялся чистить лапки, удобно устроившись на переднем резце с самой лучшей коронкой, даже теперь абсолютно не отличимой от остальных зубов. – Не хочу! – взвизгнул Павел, но глаза его, будто обзаведясь собственной волей, таращились, обшаривая изъеденный оскал мёртвого лица. – Уведи меня скорее! – Где твои деньги? – сурово повторил ангел. – Поищи их хорошо. Что ты взял с собой в могилу? – Но я всю жизнь работал! – крикнул Павел, не в силах оторваться от мертвеца. – Я не делал ничего плохого, не убил никого, не ограбил! – А что хорошего ты сделал? Как тебя вспоминают живые? – вздохнул ангел, опуская крышку. – Впрочем, памятник сверху тоже дорогой, красивый… Большому человеку – большой памятник… Ты утешен? – Идём, идём отсюда! – проговорил Павел, дрожащей рукой хватаясь за край его ризы. – Я всё понял, не дурак! – Пока ещё не понял, но пойдём. Здесь – тлен, и больше делать нечего. И снова ангел подхватил его и повлёк за собой. И снова завертелись стёкла, складываясь в причудливые, невероятные узоры. Вот весёлая студенческая свадьба, юность, полная желаний и надежд, за нею сразу – детство Павла. Стёкла сложились в прямого морщинистого старика – его деда, добрейшего, любимого всеми человека. «Жив господь! – радостно, как раньше, сказал он и тут же превратился в бомжа со слезящимися глазами и клетчатой рваной сумкой на плече: – Сынок, не найдётся на опохмел?» Чтоб ничего не видеть, Павел уткнулся носом в ангела, между твёрдой ключицей и мягким золотистым локоном, но тут всё снова замерло. В гулкой тишине родился лязг и стон, гул и скрежет механизмов, будто вдалеке работал огромный завод. – Смотри! – велел ангел. – Не хочу, – помотал головой Павел. – Смотри!!! Павел обречённо открыл глаза. Они висели в кромешной тьме. Под ногами зияла пропасть, на дне её гудело, лязгало и вспыхивало багровыми отблесками. Присмотревшись, Павел увидел огромные, зелёные от времени, закопченные медные ворота с чёрными железными засовами. Тоскливый, полный жути вопль просочился между створками, поднял дыбом волосы на руках у Павла, стих до стона и снова утонул в лязге и грохоте невидимых машин... – Стоны и жалобы их не прекратятся, – сказал ангел тихо, – и слезам не будет конца, ни на минуту не найдут ни утешения, ни покоя… Павел посмотрел на него и с изумлением увидел, что по бледным щекам катятся слёзы. – Ты меня сюда принёс? – только и сказал он. – Мне – туда? – А куда бы ты сам хотел? – спросил провожатый. – Назад хочу! Жить хочу! А можно? Лязг и стон, вой и грохот стихли. Они снова сидели друг напротив друга. Струились по плечам рыжие локоны, сверкала белоснежная риза. – Я спас тебя, дал знак, что ты не вечен, – с упрёком произнёс ангел. – А ты ответил – пососёте. Ты ничего не понял! – Верни меня назад! – страстно зашептал Павел, складывая руки. – Ты мне вправил ум, сколько проживу – столько буду тебе служить. Как сказал – так и сделаю. Ангел радостно улыбнулся и вдруг превратился в прежнего беспризорника. Исчезла белоснежная риза, сменившись заношенной курточкой, золотое сияние волос потухло под растянутой шапкой, только глаза смотрели по-прежнему изумлённо и мечтательно, словно он видел удивительный сон. – Не говори так, – покачал головой он. – Ты мне не слуга, я – твой товарищ. Мы оба служим. Но то, что хотел предложить мне – принеси во всесожжение господу. И, кстати… Ангел приподнялся. – Да? – с готовностью спросил воспрявший духом Павел. – Прости... И как отвесил щелбана! *** Павел так и подскочил на кровати. Сердце вылетало из горла, глаза стремились вырваться из орбит. В палате было чисто, светло и тепло, в руке его торчал катетер, оттуда тянулась трубка капельницы. Что-то в Павла вливалось сверху, из бутылочки. Болел от ангельского щелбана лоб. – Паша! – воскликнула жена, сидящая на краю постели, и крепко обняла его за шею. – Ты так всех напугал! – Наташка! – как сумасшедший закричал Павел, выдёргивая и отшвыривая катетер. – Я мог умереть и не успеть сказать, как же я тебя люблю! Я такая сволочь, но ничего! Я всё исправлю! Жена засмеялась и заплакала, Павел тоже засмеялся, отодвинул её в сторону и принялся споро выбираться из-под одеяла. Голова кружилась, подташнивало. – Лежи, тебе нельзя! – испуганно воскликнула жена. – Мне можно и нужно, – отрезал Павел. – Сколько я провалялся? – Да ночь только и проспал, под уколом. Я сразу приехала. Тебя вчера вечером дверью ударило. Хозяин ресторана уже раз пять звонил, говорит, швейцара уволили сразу. – Нет, нет! – нашаривая ногами тапки, возмутился Павел. – Не надо увольнять! Я сам как дёрнул сдуру… Никто не виноват! Ты позвони, скажи, что меня всё устраивает! Я иск подам, если его уволят. Еле Наталья, вместе с медсестрой, его утихомирили, упросили лечь и позвали доктора. Тот посветил в глаза, послушал трубочкой и прописал покой, но Павел с ослиным упрямством стремился прочь из больницы, и ничего нельзя было с ним поделать. Он сунул деньги в карман врачу и написал расписку, что уходит под собственную ответственность, впрочем, торжественно поклялся вернуться и пройти обследование. …Ярко светило полуденное зимнее солнце. Мороз хватал за щёки, кусался за нос. «Бросай воз, бери сани!» – голосили вёрткие синички, оклёвывая специально для них подвешенный в беседке кусочек сала. Весело искрился снег, белый – на больничных газонах и светло-бежевый – под ногами. Павел осторожно потрогал пальцем грандиозную шишку на лбу, глубоко вздохнул и радостно улыбнулся. Как хорошо жить на свете! Блеснуло рыжим солнечным бликом окно на фасаде двухэтажного здания рядом. Павел оглянулся и притормозил. Там, за стеклом, стояла маленькая нарядная ёлочка. – А это что за корпус? – спросил он у жены. – Детское отделение, кажется, – ответила та. – Давай зайдём на секунду, – с комсомольским энтузиазмом сказал Павел. – Хочу им пожертвовать. А лучше не деньгами, а сам закуплю, что скажут и привезу. Капельниц, инструментов, препаратов, или прибор какой закажем. – Ну, давай… – ответила жена, удивлённо посмотрев на Павла – тот сам на себя не походил. – Доброе дело, хорошо придумал… Дежурный врач, узнав о цели визита, охотно перечислил всё, в чём нуждалось отделение, украдкой посматривая на ушибленный Павлов лоб. – Вы в патологию зайдите, – сказал он затем. – Там вообще всё бедно и ремонт нужен, а денег нет. Идёмте, проведу. Он быстро куда-то позвонил, и вскоре Павла с женой, облачённых в бахилы и халаты, водил по отделению заведующий, доброжелательно показывая облупленные там и сям стены. Видимо, ударенные дверями благотворители попадали в детскую больницу не слишком часто. С любопытством озирались на них замученные мамки в халатах, с убранными под косынки волосами, пищали несчастные младенцы в кюветах, под капельницами. Вскоре Павел весь измучился от вида крошечных, невесть за что страдающих человеческих существ. Жена еле сдерживала слёзы. – А этот чего один? – с жалостью спросил Павел, кивая на стоящую у окна советскую ещё, железную кроватку. За нею, на подоконнике поблёскивала гирляндой маленькая ёлочка. А в кроватке, держась за прутья, лежал крепкий рыжий бутуз и с любопытством таращился по сторонам широко расставленными голубыми глазами. Особенно на ёлочку и на посетителей. Белая распашонка у ворота была мокра от слюны, рядом лежала надоевшая погремушка и бутылочка с водой. Павел внимательно глянул на золотую кудрявую голову и поперхнулся. – А это Ванька. Отказник, – ответил доктор. – Уже большой и поправился, скоро выпишем. – Кто ж тебя такого золотого бросил? – укоризненно спросил младенца Павел. – Мать-малолетка, – вздохнул зав отделением, и вкратце поведал Ванькину историю. – А… – сказал Павел и подавился остальными словами. Он всё смотрел на Ваньку, а Ванька во все глаза смотрел на чужого странного дядьку с огромной багровой шишкой посреди лба и хмурился, о чём-то размышляя. Павел оглянулся на жену – Наталья плакала. – Упакуйте, пожалуйста, я возьму… – глупо пошутил он. – А долго оформлять документы на усыновление? – добавил тревожно. Жена всхлипнула и благодарно сжала его локоть. Ванька надумался, протянул к ним руки и требовательно, громко заревел. © Пяткина

грибами торгуешь?

Эксперементально было установлено, что источниками дребезга и стуков в багажнике служат (см. рисунок) 1) Место соприкосновения фальшпола с пластмассовой накладкой 2) Места, куда вставляются полочки-разделители багажника После применения двустороннего скотча дребез пропал. Дребезжать может также 3) Стеклянные пузырьки в пластиковой аптечке 4) Ручка выдвижного ящика, если он не вставлен до конца 5) Любые незакрепленные твердые вещи, находящиеся в багажнике

...програмно пристегнуть ремни.